Доказательства. Тублин В.

«Сначала он пел так: я птицелов, я птицелов, всегда я весел и здоров. Затем он решил несколько изменить слова, и получилось: я птицелов, я птицелов, я бодр, и весел, и здоров. И тут он представил себя птицеловом – клетка в руках и силки. А в силках бьется беспомощная птица, которой едва ли до песен. Какой-то элемент преднамеренной жестокости проглядывал здесь, и, чтобы смягчить его, он снова изменил и спел так: я старый добрый, – именно старый и добрый, – этими словами элемент преднамеренной жестокости если не уничтожался совсем, то в значительной степени смягчался, – я старый добрый птицелов, и всяк вокруг меня здоров... И все то время, пока он пел то на один манер, то на другой, он продолжал топтаться на месте, и остановился только тогда, когда на зеленом дерне вытоптал – как он того и хотел – две маленькие черные площадки. Только тогда он перестал топтаться и петь и огляделся...»